все дальше и дальше
Кто знает, почему меня приводят в восторг и потом в задумчивую грусть от наслаждения унылыми заводскими и загородными пейзажами. Одиноко торчащие черные и серые столбы с художественно расположенными перекладинами, стеклянными и металлическими деталями, сплетающиеся в причудливые загадочные рисунки провода, натянутые и приспущенные. Это образец хаоса и порядка, прямые четкие линии, правильные круги, высчитанные пропорции и расстояние, но совершенно беспорядочная система расположения и сочетание самых разных видов. И ни одного брата-близнеца. Будто их создал не человек, а они сами плодились и размножались. Не понятно по какому принципу разбросаны коробки промышленных и сельскохозяйственных зданий с многочисленными углами, выгоревшей и облупившейся краской на стенах, запыленными латаными и уцелевшими окнами, ржавые трубы, контейнеры, будки, бетон с ржавыми потеками, круглые и квадратные столбы с нанесенными знаками и полосами, стальные решетки и конструкции… Кирпичный, оливковый, кофейный, бурый, серый, грязно-лиловый, рыжий, охра.
Недостроенные остовы коттеджей прямо посреди поля. Повсюду брошенное прошлое или не реализовавшееся начинание.
Рваные края земельных участков, причесанные по-разному, разрывающие их овраги, жидкие посадки, внезапные одинокие деревца и кусты посреди поля или оврага, посеревшие от инея сухая трава и комья земли.
Кто-нибудь замечал как похож локомотив в анфас на злобно оскалившийся череп, бессмысленно глядящий вперед? В детстве я остерегался с ними сталкиваться или даже смотреть в «глаза», будто они так и ждут, чтобы первого встречного перерезать пополам, намотать его тело на колеса, превратить в растянутую закрученную колбасу.
Писающее здание неизвестного мне назначения. Большой железный прямоугольник, высоко приподнятый над землей как на сваях исторгает струю щебня на уже здоровенную серую кучу под ним. Здание писает щебнем. Наверняка у него камни в почках…
Целые тучи ворон, некоторые из них с вырванными перьями на крыльях, время от времени оживляют серое густое как туман небо. Беззвучно и трагично.
Перистые облака, горящие, как фольга на солнце сначала тряслись сзади, а потом оказались справа. Перечеркнутый темно-фиолетовой полосой слепящий ядерный взрыв постепенно рос и округлялся, пока не оторвался от бесформенной сероватой каши. И отразился оранжевыми бликами на глянцевых приоткрытых губах спящего пассажира, на сиськах, щеках…
Привет, прусак, в Киевском экспрессе! Я безумно рад присутствию живой природы на металлических просторах самого популярного фирменного поезда. Я особенно я буду рад, если этот гость или его собрат заберется в мои вещи и отправится дальше вместе со мной… А потом сделает мне сюрприз и помашет неожиданно усами из сумки или рукава пальто.