Кажется, я покрыт 3 см слоем пыли. Не иначе. Пианино благополучно изуродовано в последнем порыве кому-то принадлежать. Растерзанное, оно застряло в пролете между этажами, и теперь с ним баловаться будут случайно пробегающие дети и задержавшиеся в детстве развеселые гопари. Пока не превратят его окончательно в хлам. А это, я думаю, случится быстро. С нашим-то рвением растаскивать все на ненужные болтики-винтики.
Мои ожидания не оправдались, планы строить было незачем, а если бы и построил, то все равно бы вышло так, как вышло. Я и не думал, что занимаю так много места… Абсолютно пустые комнаты, голые стены, звуки со всего дома слетаются сюда. И я ощущаю себя привидением, зависшим между давно прерванным прошлым и еще не наступившим будущим, а настоящее кажется зациклившимся единым днем. Или часом. Я не выбираю дорогу, я просто подожду на этот раз. Мне интересно, как моя собственная жизнь распорядится тем, что получилось. Мне очень интересно, что подкинут в ближайшее время. И я готов принять все, чем бы это не оказалось.

Вот только вчера он был жив и сегодня уже мертв.
И потрясение от осознания того, что он все-таки мертв, настолько сильно, что не дает помнить, каким же он был, пока был жив.

Мне не стыдно за ту боль, которая вытекает из меня. Значит, я могу чувствовать, значит, я живой. Эта боль заставляет трястись руки, терять контроль над собой абсолютно, эта боль заставляет бежать, чтобы не видеть, проверять свою плоть на прочность, когда ни в чем не повинная стена оказывается тверже. Я ужасно замерз и ужасно устал. У меня пересохли, вспухли, покраснели и пекут губы, будто я провел все это время в пустыне, идя навстречу ветру. Чаще всего я слышу ветер и вижу солнце. С этой стороны даже в морозы жарко стоять под его прямыми лучами. Пустыня и неизвестность. Самое время подумать, самое время выждать и приготовиться…