[prince-coquine]

Я люблю ходить на похороны. Это всегда увлекательно, море эмоций и новых открытий. Два раза в этом году я побывал на похоронах на одной улице. В обоих случаях события были немногочисленны. Пришли случайно узнавшие люди, кое-какие родственники. Одним из случайных был я и соседка напротив с клюкой. Ей, судя по всему, тоже нравилось ходить на похороны, поскольку она даже ездила закапывать на кладбище и потом оставалась помянуть. Если бы она не приходила, было бы совсем уныло. Хотя ее почти никто не знал, она не с самого начала там жила. Но в этом же году она тоже умерла. И теперь если какой-нибудь затворник умрет еще, прийти проститься будет некому К ней на похороны я не попал, поскольку узнал об этом уже постфактум.

Я тщательно подготовил наряд, чтобы соответствовать своему представлению об идеальной похоронной картинке: прощальная речь, молчаливая скорбная толпа в черных пальто с зонтами под мелким осенним дождем. В данном случае весенним, но все равно как в фильме. Все верно, я хотел выглядеть идеально на фоне убогой серости, которую, как я предполагал, сейчас будут представлять собравшиеся. Идеально, драматично, как в фильме. Просто для себя, чтобы иметь отличное похоронное селфи. Я догадывался примерно, как это будет происходить. Это третьи похороны за последний год. Будут стенать родственники, которые одеты либо в черное, либо как попало. Соседи, которые будут одеты не по случаю, а как обычно. Друзья, которые всегда одевались исходя из возможностей и образа жизни. Районные наркоманы, синюшники, музыканты-любители, поклонники незамысловатых прогулок ради поиска смысла или полета за идеей. Тусня ради побеситься, поржать, закинуться, сколотить группешку странной музыки вместе. Долгая связь, у кого-то из них может еще с детства, со школы. Целый веер возрастов и чуть менее пестрый разброс в типажах. Без меня было бы вообще не пестро. Хотя я умею находить язык с кем угодно, только если кого-угодно не начинает стремать то, что я андрогин, люблю яой и не люблю похуизм и распиздяйство. В общем, я сильно выделялся как всегда. Особенно теперь, по прошествии времени. Было заметно насколько я чужой среди них и как хорошо, что вовремя отвалил.

Из всех присутствующих я несколько раз пересекался за последние год-два только с двумя людьми. И то все довольно бескомпромиссно заглохло. Кроме меня здесь хорошо выглядел еще один человек, тот, который мне сообщил о смерти и был вместе со мной на майдане. Нельзя было назвать их внешний вид соответсвующим торжеству. Пожалуй, я был единственный в черном и подчеркнуто элегантном. Думаю, этот факт еще резче очерчивал меня и отделял от толпы, компании, превращал в странного никому незнакомого гостя. Людей было довольно много. Собрались соседи, родственники, много знакомых, которые считаются друзьями. Еще бы, внезапно умер молодой человек, оставил вдову и маленького ребенка. На вдову мне было посмотреть интересней всего. Вдове было похер на все происходящее. Ее глаза были пустые и отчаявшиеся. Время от времени она рыдала и едва держалась на ногах. Ей было похер, когда ее пытались утешать. И одета она и родственники действительно были как попало. Религиозных ритуалов не было.

Мне хотелось увидеть реакцию, их внутренние отношения и все-таки узнать, почему последнюю волю усопшего встретили упертым отпором родители. Самым показательным в отношении к умершему, пожалуй, было то, что его отказались кремировать. Мне было интересно увидеть его жену, чтобы понять, почему она не настояла. Так как в этой компании не было принято париться о чем-либо, и в первую очередь о здоровье, докапываться до истинных причин проблем и искренне интересоваться делами, я ожидал увидеть что-то вроде: он ушел от нас с миром, замечательный, вечно веселый распиздяй, какая разница, не будем вмешиваться в их внутрисемейные дела, а жене и так по горло заботы о ребенке теперь. Но все они стояли поникшие, будто высохшие (думаю, высохшими они стали задолго до того, как явились проститься). Те, кто всегда был худым и похожим на изможденного бессонными ночами и странными экспериментами, такими и остались, только постарели. Те, кто сиял розовыми щечками, тоже втянулись и сдулись как-то. Никто из них не смог уговорить родителей исполнить волю покойного, если этот разговор вообще был настойчивым и серьезным. Никто из них, кроме одного мерзкого и жалкого мудака, не знал, что случилось с общим "другом", как и чем он болел и от чего именно умер. ТО есть знали, но со слов этого самого мудака. И то, усопший разбирался со своими проблемами самостоятельно, а от вопросов отшучивался. Когда его видели месяц назад желтого цвета, никто не предпринял решительных действий и глубоко в душу с расспросами не полез. Ну такая она, истинная дружба.

Я смотрел на покойного человека в гробу и пытался проникнуться светлыми чувствами к нему, поскольку покойников всегда уважаю. Особенно тех, кто мучился перед смертью и боролся за жизнь. Но не мог перебороть то злорадство и высокомерие, которые перекрывали всю вежливость в моей душе. Не к нему, а к тем, кто мрачно шушукался в толпе и даже лил слезки. Сам чувак, который умер, неплохой был, не унывал и даже слишком легко воспринимал окружающую действительность. Не помню, чем он был вреден или плох. Только однажды в походе на общий кулек черешни сел. Но знал я его совсем немного. Я вспомнил, как он заступался, когда мне казалось, у меня появился шанс стать фронтменом группы, а тот самый мудак педиковатый устроил позорную истерику, потому что хотел единоличной популярности себе, но признаваться в этом всем прямо была кишка тонка. Потом он и группу распустил и превратил в сольный проект, стыд за который до сих пор не дает мне смотреть на мудака без отвращения. Его бы я увидел с большим удовольствием в гробу и удовлетворенно улыбнулся.

В общем все эти липовые друзья стояли чернее тучи над могилой, и мне кажется, охуевали от произошедшего. Это было странное, неожиданное и возможно даже пугающее событие в их жизни. Несомненно я был рад узнать, что тот мудак тоже испытал бурю негативных чувств и ощутил одиночество в полной мере. Потому что никто из них, кроме умершего, с ним уже так близко не контачил. Я поймал его взгляд на себе, но он поспешно отвел глазки и старался не сталкиваться со мной. Это было похоже на испуг или смущение? Я не разобрал. Один компанейский друг у них уже умер при загадочных обстоятельствах двумя годами ранее. Ужасно интересно, кто будет следующим и узнаю ли я о его кончине.

А дождь все-таки пошел, как раз в тот момент, когда могилу зарыли и медитировали на нее всей толпой. Так что я успел постоять под зонтом, наблюдая за эмоциями на лицах. Еще они собирали деньги, дабы помочь безутешной супруге. Но так как организатором был тот мудак, я не захотел к нему обращаться. А давать деньги на похоронах родственникам, говорят, не уместно. Очень может быть, что вдова меня даже не узнала. И вообще ей было не до того.

Потом нас увещзли с кладбища к ресторану, чтобы помянуть усопшего. Но у меня заканчивалось свободное время и моя диета вряд ли включала бы что-то с поминального стола. А крутить носом за таким столом тоже не уместно. Поэтому я развернулся и молча ушел, не дожидаясь, пока подъедет автомобиль с основным составом компании. Не думаю, что нам есть, что сказать друг другу. А остальных я знаю, но они меня нет. Поэтому я отправился вкусно перекусить и подвести окончательную черту под внезапно возникшим прошлым в недавно открывшийся новый ресторан